Олег Базунов о Сезанне
Jun. 22nd, 2011 11:28 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
gsm40Читаю "Холмы, освещённые солнцем" Олега Базунова,
наверное, много раньше написана повесть, чем давно любимые мною Тополь и Мореплаватель,
в Холмах проза его ещё не обрела своего особенного неповторимого дыхания:
будто поднимаешься, мерно дыша полной грудью, по крутому склону, по едва обозначившимся ступенькам, выводящим на извилистую тропу, разворот - и необозримая даль открывается взору, и захватывает дыхание,
или так - гребец в лодке, послушные ему одному ведомому ритму удары вёсел, ожидание назревает, созревает и точно в нужный момент - вёсла подняты вверх, капли стекают с них, а лодка поставлена именно под тем единственно нужным углом к течению, чтобы плавной дугой медленно развернуло её и вынесло - и открылось на дальнем берегу то, что ни с какой другой точки водного или иного окружающего пространства увидено быть не может.
Но этого нет в Холмах, совсем ещё нет;
а что же есть там такое, что узнаёшь его - он это, он, Автор Тополя?
не знаю что, не пойму, но есть..
стиля нет ещё, интонаций тех, ритма сложнейшего и безупречного (попробуйте в Тополях в любом из абзацев хоть один слог вынуть, хоть вроде бы бессмысленное на первый взгляд "как бы" или "может быть" - и сразу собьётесь и потеряете цель, обретение, которое иначе случится в каждой - каждой! фразе его;
Нет этого ещё в Холмах, но что-то есть,
начало, источник того большого и истинного, что воспоследует;
и вот оттуда (цитирую вместо того, чтобы закнчить перевод перевода Вальзера о Сезанне, его нет и смысла кончать, (и у меня сейчас период особого недоверия к переводам после случая с гусеницами) и кто-нибудь переведёт оригинал наверное)
а здесь в Холмах о том же есть и ещё о том. что у Стокса,
несколько неуклюже сказано, будто не оторвался автор ещё от студенческих рефератов,
долгий путь ещё автору до Автора Тополя,
но по сути - то:
"Есть два основных типа художников:
Первый - это художники, как бы приносящие изображаемое в жертву своей индивидуальности.
Они изображают мир таким, каким он представляется в свете их эмоций, переживаний, горестей или радостей. Изображение человека, пейзажа или натюрморт они используют как повод для создания своего лирического портрета или для отображения своего состояния, своей индивидуальности, а через неё - отображения индивидуальности своего современника.
Второй тип - это художники, как бы приносящие свою индивидуальность в жертву изображаемому. У этих художников индивидуальность проявляется в степени проникновения в глубины окружающего мира, в силе выражения этого проникновения. Такие художники не стремятся к иллюзорной независимости от мира; растворяясь в нём, они достигают победы над ним.
Первые - открывают свою индивидуальность. Вторые - средствами своей индивидуальности открывают сокровенные глубины мира Одни пишут себя в Горе. Другие собой пишут Гору.
Чтобы почувствовать пульс жизни мира, жизни природы, надо быть предельно честным и самоотверженным.
В величайших произведениях мирового искусства всегда пребывает некая космическая духовная мощь, то великое слияние со вселенной, когда художник, созерцая тайны её, сознаёт, "что он вовсе не атом и не ничто перед ним..
Именно так чувствовал Сезанн.
В искусстве два метода постижения натуры. Один - это проникновение в суть изображаемого как бы снаружи, через видимую оболочку вещи, отсюда необходимость точного изображения этой внешней оболочки.
Другой метод - это постижение пластической сущности объекта, как зрительное, так и осязательное постижение, постижение разумом, мыслью, духом. Путь изображения в этом втором случае - как бы изнутри объекта, от познанной в нём сущности... Это хорошо понимали древние скульпторы Египта и Мексики, Индии и древнейшей Греции. Постигая общий великий закон жизни, они как бы переводили, переливали жизненную силу изображаемого из одного - органически живого, но преходящего - в другое, мёртвое, но вечно живое художественное творение.В их изваяниях, сделанных из грубого зернистого или пористого камня, мы не находим стремлени япередать видимую упрощенную правду. Идя изнутри, они стремятся передать суть жизни, её внутреннее кипение, её монументальное величие.
В Сезанне есть что-то от древних мастеров. Он тоже постигает общий великий закон жизни, он тоже переносит, переливает жизненную силу вещи из одного состояния в другое...
Главное - это зная реальный мир и крепко стоя в нём, постоянно ощущать себя на самой грани познанного и непознанного, знать, носить в себе необъятность, бесконечность вселенной, бесконечную возможность познания каждого её атома."
наверное, много раньше написана повесть, чем давно любимые мною Тополь и Мореплаватель,
в Холмах проза его ещё не обрела своего особенного неповторимого дыхания:
будто поднимаешься, мерно дыша полной грудью, по крутому склону, по едва обозначившимся ступенькам, выводящим на извилистую тропу, разворот - и необозримая даль открывается взору, и захватывает дыхание,
или так - гребец в лодке, послушные ему одному ведомому ритму удары вёсел, ожидание назревает, созревает и точно в нужный момент - вёсла подняты вверх, капли стекают с них, а лодка поставлена именно под тем единственно нужным углом к течению, чтобы плавной дугой медленно развернуло её и вынесло - и открылось на дальнем берегу то, что ни с какой другой точки водного или иного окружающего пространства увидено быть не может.
Но этого нет в Холмах, совсем ещё нет;
а что же есть там такое, что узнаёшь его - он это, он, Автор Тополя?
не знаю что, не пойму, но есть..
стиля нет ещё, интонаций тех, ритма сложнейшего и безупречного (попробуйте в Тополях в любом из абзацев хоть один слог вынуть, хоть вроде бы бессмысленное на первый взгляд "как бы" или "может быть" - и сразу собьётесь и потеряете цель, обретение, которое иначе случится в каждой - каждой! фразе его;
Нет этого ещё в Холмах, но что-то есть,
начало, источник того большого и истинного, что воспоследует;
и вот оттуда (цитирую вместо того, чтобы закнчить перевод перевода Вальзера о Сезанне, его нет и смысла кончать, (и у меня сейчас период особого недоверия к переводам после случая с гусеницами) и кто-нибудь переведёт оригинал наверное)
а здесь в Холмах о том же есть и ещё о том. что у Стокса,
несколько неуклюже сказано, будто не оторвался автор ещё от студенческих рефератов,
долгий путь ещё автору до Автора Тополя,
но по сути - то:
"Есть два основных типа художников:
Первый - это художники, как бы приносящие изображаемое в жертву своей индивидуальности.
Они изображают мир таким, каким он представляется в свете их эмоций, переживаний, горестей или радостей. Изображение человека, пейзажа или натюрморт они используют как повод для создания своего лирического портрета или для отображения своего состояния, своей индивидуальности, а через неё - отображения индивидуальности своего современника.
Второй тип - это художники, как бы приносящие свою индивидуальность в жертву изображаемому. У этих художников индивидуальность проявляется в степени проникновения в глубины окружающего мира, в силе выражения этого проникновения. Такие художники не стремятся к иллюзорной независимости от мира; растворяясь в нём, они достигают победы над ним.
Первые - открывают свою индивидуальность. Вторые - средствами своей индивидуальности открывают сокровенные глубины мира Одни пишут себя в Горе. Другие собой пишут Гору.
Чтобы почувствовать пульс жизни мира, жизни природы, надо быть предельно честным и самоотверженным.
В величайших произведениях мирового искусства всегда пребывает некая космическая духовная мощь, то великое слияние со вселенной, когда художник, созерцая тайны её, сознаёт, "что он вовсе не атом и не ничто перед ним..
Именно так чувствовал Сезанн.
В искусстве два метода постижения натуры. Один - это проникновение в суть изображаемого как бы снаружи, через видимую оболочку вещи, отсюда необходимость точного изображения этой внешней оболочки.
Другой метод - это постижение пластической сущности объекта, как зрительное, так и осязательное постижение, постижение разумом, мыслью, духом. Путь изображения в этом втором случае - как бы изнутри объекта, от познанной в нём сущности... Это хорошо понимали древние скульпторы Египта и Мексики, Индии и древнейшей Греции. Постигая общий великий закон жизни, они как бы переводили, переливали жизненную силу изображаемого из одного - органически живого, но преходящего - в другое, мёртвое, но вечно живое художественное творение.В их изваяниях, сделанных из грубого зернистого или пористого камня, мы не находим стремлени япередать видимую упрощенную правду. Идя изнутри, они стремятся передать суть жизни, её внутреннее кипение, её монументальное величие.
В Сезанне есть что-то от древних мастеров. Он тоже постигает общий великий закон жизни, он тоже переносит, переливает жизненную силу вещи из одного состояния в другое...
Главное - это зная реальный мир и крепко стоя в нём, постоянно ощущать себя на самой грани познанного и непознанного, знать, носить в себе необъятность, бесконечность вселенной, бесконечную возможность познания каждого её атома."
